В истории советской золотодобычи предвоенного периода, а затем военных лет и периода восстановления разрушенного хозяйства исключительно важное место занимала система Дальстроя, обеспечившая освоение крупнейшей золотоносной провинции страны.
Путь к ресурсам северо-востока проложила первая колымская экспедиция 1928 года под руководством Ю.А. Билибина (впоследствии академика АН СССР) и В.А. Цареградского (будущего главного геолога Дальстроя), которую организовали Геолком и Академия наук СССР на средства треста «Союззолото» для проверки сведений о наличии золота в притоках реки Колымы. Затем состоялась вторая колымская экспедиция. По ее итогам Ю.А. Билибин подготовил «План развития геолого-разведочных работ на Колыме». Эти исследования выявили, что имеющиеся здесь запасы золота действительно велики и могут составлять более пятой части от мировых.
Для освоения столь перспективного золотопромышленного района постановлением ЦК ВКП (б) от 11 ноября и постановлением Совета Труда и Обороны (СТО) СССР от 13 ноября 1931 года был образован Государственный трест по промышленному и дорожному строительству в районах Верхней Колымы – Дальстрой. В 1938 году Дальстрой был включен в состав НКВД и с этого времени его полное наименование звучало как «Главное управление строительства Дальнего Севера НКВД».
Условия жизни в северо-восточных районах были настолько тяжелы, что наладить в них производственную деятельность за короткий срок и при минимальных затратах, как того требовало советское руководство, представлялось чрезвычайно сложной задачей. Высокое содержание золота в золотоносных песках Колымы позволяло использовать самые примитивные технологии добычи и неквалифицированный труд. Но чтобы привлечь сюда в достаточном количестве рабочую силу, нужно было создавать базу для сносного проживания десятков тысяч людей и проводить масштабную кампанию, задействовав все испытанные методы – оргнабор, партийные и комсомольские призывы, распределение выпускников учебных заведений. На все это могло уйти немало времени.
Государственная власть нашла наиболее дешевый и быстрый способ освоения колымских россыпей. С самого начала деятельности Дальстроя его основной рабочей силой стали заключенные Северо-Восточных исправительнотрудовых лагерей – Севвостлага. Организованный приказом ОГПУ СССР № 287/с от 1 апреля 1932 года, он просуществовал четверть века.
Лагерный контингент был задействован и на других предприятиях и стройках страны, но в таком количестве – только на северо-востоке. В то же время сложившееся в общественном сознании представление о многомиллионных жертвах колымских лагерей является сильным преувеличением. С 1932 по 1953 годы сюда было завезено 740434 заключенных, из которых 130 тыс. умерло и 10 тыс. было расстреляно (в т.ч. более 8 тыс. чел. – в 1938 г.).
В первое пятилетие деятельности Дальстроя (1932–1937 гг.) режим содержания и труда заключенных можно охарактеризовать как менее жесткий по сравнению с дальнейшим периодом. Значительная их часть была расконвоирована. Относительной свободой пользовались, прежде всего, те, кто работал на строительстве дорог, в геологоразведке, сельском хозяйстве, обеспечивал автомобильные перевозки. Для заключенных Дальстроя были установлены нормы выработки «на основе единых всесоюзных норм с соответствующими поправочными коэффициентами» и выплачивалась заработная плата. Первоначально она составляла около 50 % зарплаты вольнонаемного работника с учетом вычетов на содержание. Рядовой зэк получал 250–600 руб. в месяц, специалист среднего технического состава – 800–900 руб., начальники лагерей, частей и отделов – 1200–1700 руб. Основным стимулом к производительному труду служила система зачетов рабочих дней, позволявшая значительно сократить срок пребывания в лагере. Для отдаленных строительных объектов, имевших особо важное государственное значение (куда вошел и Дальстрой), устанавливалась норма: 2 дня срока за 1 день работы. Зачеты применялись только при выполнении и перевыполнении производственных норм.
По итогам 1935 года зачеты имели 72 % заключенных, в 1936 году – 58 % (снижение произошло в связи с повышением норм выработки). Как отмечалось в отчете Дальстроя за 1936 год, 20 % заключенных, занятых на основном производстве, были «стахановцами», выполняя нормы на 150 % и более, около 40 % – «ударниками». В то же время от 30 до 50 % лагерников с повышенными в среднем на 33 % нормами на вскрыше торфов и добыче подземных песков не справлялись.
К «ударному труду» побуждала и прямая зависимость нормы питания от нормы выработки. Приказом начальника Дальстроя и начальника Севвостлага от 14 мая 1933 года были утверждены средние нормы лагерника, занятого на производстве. В расчете на сутки они составляли 800 г хлеба, 43 г мяса, 26 г сахара, 216 г рыбы, 7 г масла. Для перевыполнявших производственные нормы предусматривалось увеличение хлебного пайка до 1 кг в день. Заключенным инженерно-техническим работникам дополнительно полагалось 300 г хлеба, 80 г муки, 20 г крупы, 30 г мяса, 12 г макарон, 8 г сахара, 200 г картофеля. Отметим, что нормы питания заключенных и вольнонаемных рабочих отличались незначительно.
Известен беспрецедентный для лагерей случай. В ноябре 1940 года за успешное выполнение государственного плана по добыче золота всем заключенным, работавшим на золотодобыче, предоставили 2 выходных дня, выдали усиленное питание и по 50 граммов спирта, причем в ряде случаев ошибочно выдали по 500 граммов.
Устанавливались четыре категории котлового питания: особая – для работающих стахановскими методами, первая (3553 калорий) – для выполнявших нормы на 100–129 %, вторая (2315 калорий) – для выполнявших нормы на 71–99 %, наконец, третья (1885 калорий) – для выполнявших нормы до 70 %. На руки выдавались только хлеб, сахар, чай. Из остального готовилась горячая пища. Особо отличившиеся награждались именными талонами, по которым в лагерных ларьках можно было приобрести определенное количество продуктов: в месяц до 12 кг хлеба, 800 г макарон, 600 г махорки, 800 г рыбы и рыбных консервов.
Безусловно, заключенные, получавшие в среднем примерно 2100 калорий в день, не чувствовали себя сытыми. Сопоставление продовольственной нормы и потребления энергии на горных немеханизированных работах выявляет 20–40%-ный дефицит калорий. К тому же постоянные хищения, которыми промышляли работники лагерей и лагерная обслуга, уменьшали и без того неизобильное содержимое котлов. Хроническое недоедание приводило к тому, что в иные годы свыше 20 % заключенных были нетрудоспособны, находились в больницах и медпунктах, а на плечи оставшихся ложилась дополнительная непосильная нагрузка.
В первой половине 30-х годов заключенные могли рассчитывать на существенное улучшение режима. В сентябре 1932 года приказом ОГПУ было утверждено Временное положение о колонпоселках исправительно-трудовых лагерей. Почти все они располагались на побережье Охотского моря. Основными занятиями колонистов стали рыболовство и сельское хозяйство. Предполагалось, что колонизация поможет сформировать постоянное население отдаленных территорий – не случайно одним из условий перемены статуса для заключенного было согласие его семьи переехать в колонпоселок. Сюда можно было выписать и других близких родственников. Расходы, связанные с приездом семьи колониста, возмещались лагерем. Колонистами могли стать заключенные из рабочих, крестьян и служащих, осужденные за бытовые, должностные преступления и относящиеся к категории СВЭ (социально-вредные элементы), «аграрники» (бедняки, середняки и даже кулаки), осужденные по 58-й статье (антисоветская агитация), но ни в коем случае по остальным контрреволюционным статьям. Кандидаты в поселенцы должны были отбыть от трети срока наказания (осужденные на срок до 5 лет) до половины срока (свыше 5 лет) и не иметь нарушений лагерного режима.
Практика колонизация в Севвостлаге не стала массовой. Этому помешала острая нехватка рабочей силы для обеспечения основной производственной деятельности – добычи золота и строительства дорог. В начале 1934 года в колонпоселках насчитывалось всего 402 поселенцев – 1,1 % заключенных Севвостлага. Через год их было 614 человека еще год спустя – 739 человек. Тем не менее руководство треста по-прежнему связывало развитие Дальстроя с активной колонизацией заключенных и с переходом преимущественно на вольнонаемную рабочую силу. В проекте «Генерального плана развития народного хозяйства Колымской области на 1938–1947 гг.», подготовленного в 1937 году Э.П. Берзиным, предлагалось к 1942 году сократить численность заключенных до 57 %, увеличить число колонистов до 18 %, а к концу четвертой пятилетки (1947 год) полностью перейти на вольнонаемную рабочую силу.
Начало второго периода (1938– 1948 годы) деятельности Дальстроя связано с массовыми политическими репрессиями в стране, что привело к резкому увеличению численности «закрытого контингента» и ужесточению содержания заключенных, прежде всего, осужденных по политическим статьям. В это время на Колыме происходили массовые повторные осуждения и расстрелы. Была отменена система зачетов рабочих дней, практически полностью прекратилась практика денежных выплат. Продолжительность рабочего дня на ряде участков увеличилась до 16 часов.
Начавшаяся Великая Отечественная война приостановила рост системы ГУЛАГа. В связи с установкой на мобилизацию всех материальных средств для обеспечения нужд Красной Армии многие запроектированные стройки были прекращены, в том числе и те, где основной рабочей силой являлись заключенные. На тех, кто томился в лагерях, легла непомерная нагрузка. Дефицит рабочих рук обусловил еще большее увеличение продолжительности рабочего дня и норм выработки. Кроме этого, были отменены дни отдыха для заключенных, которые до этого предоставлялись раз в декаду, было урезано и без того весьма скудное продовольственное снабжение.
Чтобы как-то компенсировать тяжесть режима, стали шире практиковать освобождение (как по окончанию срока, так и досрочно – в награду за ударный труд). В 1941–1944 годах из-за колючей проволоки было выпущено 100549 человек с последующим оформлением многих из них по вольному найму. Это привело к тому, что некоторые предприятия и учреждения Дальстроя комплектовались исключительно вольнонаемными работниками. К 1944 году из общей численности занятых в этой организации заключенные составляли менее половины – 49 % (82300 чел.).
Вольнонаемные рабочие и специалисты не имели права выезда с Колымы до окончания войны. Чтобы «закрепить кадры», всему инженерно-техническому составу с началом войны присвоили звания лейтенантов НКВД, что обязывало их следовать жесткой дисциплине военного времени. Подобная мера применялась и к ведущим специалистам геологической службы. К примеру, академик И. С. Рожков имел звание генерал-майора МВД, академик Н.А. Шило – полковника, профессор, лауреат Государственной премии CCCР Б.Л. Флеров был майором и т.д.
В послевоенные годы обстановка в лагерях Колымы значительно осложнилась. Сюда прибывают большие этапы с изменниками Родины – власовцами, полицаями, старостами, националистами из Западной Украины и Прибалтики. В большинстве своем это были отъявленные негодяи. Отмена смертной казни в СССР развязала им руки, тем более что Дальстрой не являлся зоной строго режима. Криминогенная обстановка здесь стала угрожающей. В 1949 году совершен 561 побег, в 1950 году – 576 (при этом убито 335 бежавших), в 1951 году бежало 752 заключенных, в 1952 году – 337. В 1953 году зафиксировано 39627 случаев нарушения лагерного режима, в разборках было убито более ста заключенных. Лагеря сотрясали воровские войны за установление собственной власти над заключенными. Справиться с этим бедствием удалось только к 1955 году.
Попытки ужесточить лагерный режим вступали в противоречие с необходимостью повышения производительности труда на добыче металлов. В конечном итоге режим содержания лагерного контингента был пересмотрен в сторону смягчения. Вновь были введены элементы экономического стимулирования труда заключенных – широкое применение зачетов рабочих дней, денежные выплаты и премии. Длительность рабочего дня не должна была превышать 9 часов (для каторжан 10 часов), предусматривалось 4 дня отдыха в месяц. В 1949 году были утверждены новые нормы питания. Суточная норма хлеба возросла до 900 граммов.
В особо тяжелых условиях – на добыче урана – питание, по воспоминаниям заключенных, было очень хорошим: хлеб без меры, мясные консервы, масло, крабы, шпроты, колбаса, молоко. Рабочая смена длилась 6 часов, но и смертность была высокая. После 2–3 месяцев работы на руднике заключенные заболевали, многие из них умирали от высоких доз радиации.
В 1952 году из лагерей Дальстроя было освобождено 25757 человек, в 1953-м – 78484. К 1956 году в лагерях оставалось 35400 заключенных. Закончился самый трагический период в истории Колымы.
Лотком и лопатой.
С точки зрения производственной деятельности Дальстрой представлял собой совершенно уникальную по масштабам и развороту работ организацию. Ему была выделена огромная территория – около 450 тыс. км2. Правительство СССР своим постановлением в 1936 году возложило на этот государственный трест грандиозную задачу: к 1940 году охватить геологоразведочными работами весь район бассейна Колымы, часть бассейна Индигирки между устьями рек Эльген и Мома, а также бассейны главных притоков Индигирки. В 1939 году Дальстрою были переданы Чаунский и Чукотский районы, в 1940-м – бассейн реки Анадырь, в 1941 году – побережье Охотского моря от Пенжинской губы до Охотска и весь бассейн реки Яны. Таким образом, территория Дальстроя к началу Великой Отечественной войны составила 2,3 млн км2 и продолжала увеличиваться. Западная граница проходила теперь по правому берегу Лены и от Алдана до арктического побережья. К 1951 году Дальстрой занимал площадь около 3 млн км2, что соответствовало 1/7 территории СССР.
За предвоенные годы в экстремальных условиях руками заключенных и вольнонаемных были построены город Магадан, порт Нагаево и около ста поселков на территории Колымского края, Чукотки и Якутии, проложены 3,1 тыс. км дорог, в том числе 650 км знаменитой колымской трассы. Были введены линии электропередачи, электростанции, автобазы, аэродромы, организовано более 10 совхозов, десятки колхозов, несколько рыбпромхозов и свыше 300 подсобных хозяйств. Дальстрой имел свой морской и речной флот, в том числе три океанских парохода.
На начальном этапе Дальстрой сосредоточился на двух направлениях: создании опорной производственноперевалочной базы и строительстве дорог. В 1932–1935 годах на форсированное создание транспортных коммуникаций было направлено почти 50 % всех капитальных вложений Дальстроя. В 1933 году только на строительстве колымской трассы было занято 11 тыс. человек, а в 1934 году – 19 тыс. (40 % всех работающих в Дальстрое). В отсутствие дорожно-строительной техники это была очень тяжелая работа. Многочисленные скальные препятствия и крутые склоны сопок приходилось взрывать, а уборка грунта велась вручную – тачками. Стройка не прекращалась и в 50-градусные морозы: актированными (нерабочими) объявлялись дни, только если температура опускалась ниже 55 градусов.
Одновременно велись геологоразведочные и горные работы: нарезка шахт, вскрыша торфов, добыча и промывка золотоносных песков. Уже в первый год существования Дальстроя в работу вступили 4 прииска, которыми в 1932 году было добыто 511 кг золота, а с 1934 года началась полномасштабная добыча валютного металла. Высокое среднее содержание золота – до 24,6 г/м3 при массовом использовании труда заключенных– обеспечило устойчивый прирост производства. С 1934 по 1937 год промывка песков увеличилась в 7 раз, вскрыша торфов в 95 раз, добыча золота в 16 раз.
Максимальный объем добычи золота в Дальстрое был достигнут в 1940 году и составил 80 т, в том числе около 20 % (14,3 т) было намыто лотками. Затем в связи с отработкой наиболее богатых месторождений и участков среднее содержание золота в песках стало снижаться: с 19,31 г/м3 в 1938 году до 5,1 г/м3 в 1947 году. Для выполнения планов по золоту приходилось многократно увеличивать объемы переработки горной массы. Однако с началом Великой Отечественной войны массовый приток заключенных на Колыму прекратился и, несмотря на беспощадную эксплуатацию имеющегося лагерного контингента, мускульного труда уже не хватало. Перед Дальстроем в полный рост встала задача механизации наиболее трудоемких горных работ.
В 1944 году на горных полигонах работало уже 96 экскаваторов, удельный вес экскаваторной вскрыши составил 65 % (против 17,3 % в 1940 г.). С этого времени на вскрыше торфов стали применяться бульдозеры, что резко повысило производительность на этом самом трудоемком виде горных работ. В целом с использованием техники было переработано 63,2 % горной массы, а в 1946 году этот показатель составил 79,8 %.
В 1940 году в Дальстрое имелся лишь один механический промывочный прибор, в 1942 году их было уже 144, в 1945 году – 303. Однако и в эти годы до трети золота добывалось с помощью лотков. В сутки один рабочий-лотошник намывал в среднем 18,4 г золота (1942 г.). Даже в 1949 году из 52,4 т добытого золота 7 т было намыто лотками. Этот способ прекратил свое существование только в 1952 году.
Снижение содержание металла в россыпях побудило заняться добычей рудного золота. Однако относительно небольшие разведанные запасы золотосодержащих руд и более высокая себестоимость их отработки помешали серьезному развороту работ. В общем объеме добычи рудное золото составляло незначительную долю: в 1945 году – 3,6 %, в 1947 году – 5,3 %.
В 1950 году в Дальстрое построили первую золотодобывающую драгу, а спустя три года их уже было шесть. Себестоимость дражной добычи была в два раза ниже, чем на раздельной (промприборами). Промывка горной массы драгами за этот период выросла в 6,7 раза. Произошло и укрупнение приисков, где велась добыча золота: их количество уменьшилось с 57 до 30. Внедрение землеройной и промывочной техники позволило стабилизировать в начале 50-х годов добычу золота на уровне 49 т в год.
Дальстрой проводил широкие геологические изыскания. В 1940 году в его составе работало 102 геологопоисковых партии. В 1941–1944 годах исследованиями была охвачена площадь свыше 504 тыс. км2, из которых 320 тыс. км2 – в совершенно не изученных районах. В результате были разведаны большие запасы полезных ископаемых: золота, олова, вольфрама, серебра, меди, свинца.
С 1938 года наряду с золотом Дальстрой в промышленных объемах стал добывать олово, запасы которого на северо-востоке составляли почти пятую часть от разведанных в стране. Во второй половине 40-х годов началась добыча еще двух металлов – кобальта (с 1947 года) и вольфрама (с 1948 года). В 1952 году развернулась добыча уранового концентрата.
Таким образом, Дальстрой превратился в мощную, многоотраслевую производственную структуру, пройдя путь от примитивных технологий (ручная добыча подземных песков, их ручная транспортировка и загрузка в промывочные приборы и промывочные колоды песков, промывка лотками) до практически полной (90–100 %) механизации основных видов горных работ. В целом Дальстроем, по отчетным данным, было добыто 1187,126 т химически чистого золота, 65,3 тыс. т олова в концентрате, 2,85 тыс. т трехокиси вольфрама в концентрате, 397,5 т кобальта в концентрате, около 150 т уранового концентрата. К концу марта 1953 года в составе Дальстроя насчитывалось 450 предприятий, действовало 16 рудников (9 по добыче олова, 3 – золота, 1 – вольфрама, 1 – кобальта и 2 – урана), 15 обогатительных фабрик, 44 прииска (в том числе 37 золотодобывающих и 7 оловодобывающих).
После образования в декабре 1953 года Магаданской области Дальстрой был переведен из ведения МВД в состав Министерства цветной металлургии. 25 октября 1956 года ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли постановление, признав «нецелесообразным дальнейшее существование ИТЛ МВД СССР как не обеспечивающих выполнения важнейшей государственной задачи – перевоспитания заключенных в труде».
ГУЛАГ и экономика.
В истории Дальстроя героические вехи удивительно быстрого освоения неизведанной территории, превращения ее в главного поставщика валютного и «оборонных» металлов слились воедино с трагическим периодом существования разветвленной лагерной системы и массовых репрессий, приведших к гибели тысяч ни в чем не повинных людей.
В период горбачевской «перестройки» были попытки принизить роль колымской эпопеи, объявив ее крайне неэффективной и едва ли не бесполезной с точки зрения экономики. Так ли это? Вот некоторые расчеты.
Действительно, суммарный объем государственных инвестиций, составивший в Дальстрое 15,5 млрд руб. к 1950 году (3,875 млрд долл. по курсу), более чем в два раза превысил стоимость конечной продукции (золото, олово, вольфрам, кобальт) – 1,5–1,75 млрд долл. Однако для объективной оценки эффективности этих инвестиций следует учесть, что создание соответствующей производственной инфраструктуры потребовало бы в современных условиях сотен миллиардов долларов. Экономическая политика современной России не направлена на создание за государственный счет инфраструктуры для развития удаленных регионов, что уже сказывается – северные территории стремительно теряют людской потенциал.
В 1932–1937 годах для получения 1 кг золота предприятиям Дальстроя в среднем требовалось переработать 168,3 м3 горной массы и промыть 42,6 м3 золотоносных песков. В эти годы себестоимость колымского золота была значительно ниже мировой цены на данный металл, что еще раз свидетельствует об исключительной роли подневольного труда тысяч заключенных и богатстве россыпей центрального Колымского района.
В 1938–1940 годах объемы переработки горной массы возросли в 2,8 раза по сравнению с предыдущим периодом. Для получения 1 кг химически чистого золота в среднем приходилось перерабатывать уже 244,7 м3 горной массы и промывать 70 м3 песков. Это означало, что среднее содержание золота в россыпях существенно снизилась и стоимость его добычи выросла.
Издержки добычи олова, вольфрама, кобальта за все время деятельности Дальстроя были в 7–15 раз выше мировой цены. Что касается себестоимости добычи золота, то до 1940 года она была ниже, а в 1941–1956 годах в два-три раза выше мировой цены. Иными словами, добыча всех металлов, кроме золота в определенный период, была экономически неэффективна, хотя этот вывод не вполне корректен в условиях директивно устанавливаемого валютного курса рубля. В 1950 году мировая цена на золото составляла 35 долл. за тройскую унцию. При установленном в СССР курсе рубля к доллару это составляло 5,96 руб./г. В Дальстрое себестоимость золота в это время была 32,21 руб./г.
В то же время коммерческая себестоимость золота, добывавшегося в Дальстрое, была значительно ниже, чем в системе Главзолота СССР. Так в 1933–1936 года средняя коммерческая себестоимость 1 г химически чистого золота по Дальстрою составила 5,1 руб., по Главзолоту – 9,75 руб. Причем если в системе Главзолота себестоимость 1 г золота ежегодно возрастала, то в Дальстрое она с 7,32 руб. в 1933 году снизилась до 3,87 руб. в 1935 году и затем начала медленно расти. В 1938–1940 годах себестоимость 1 г в Дальстрое в среднем составила 5,96 руб., в системе Главзолота – 16,67 руб. (т. е. в 2,8 раза больше).
Себестоимость колымского золота была меньше не только из-за высоко среднего содержания металла. Десятки тысяч заключенных выполняли самую тяжелую физическую работу в забоях и своим бесплатным трудом окупали очень многие непроизводительные затраты. Для них не требовалось развивать сеть объектов социального назначения, выделять огромные суммы на оплату труда, создавать систему льгот и компенсаций. Их труд стимулировался главным образом улучшением питания и сокращением сроков наказания.
В то время основной целью деятельности Дальстроя были не показатели эффективности, а выполнение планов по добыче золота и других стратегических металлов.
Главный итог: создав мощную золотодобывающую промышленность, СССР преодолел золотовалютный кризис. В наследство последующим советским руководителям Сталин оставил 2051 т в виде государственного золотого запаса. Этот запас существенно превосходил золотую казну царской России, где максимальное количество золота достигало 1684 т.
«Сталинскую кубышку» распечатал Хрущев, который тратил золото в основном на закупку зерна. Брежнев также активно использовал этот ресурс, в основном на поддержку стран третьего мира: к концу его правления сталинский запас подтаял на тысячу с лишним тонн.
Процесс разбазаривания советской золотой казны завершился при Горбачеве. В 1989, 1990 и 1991 годах на экспорт было отправлено 245, 475 и 319 т золота соответственно. А всего за годы «перестройки» было продано 1258 т. В октябре 1991 года Григорий Явлинский, отвечавший за переговоры с «большой семеркой» об экономической помощи, объявил, что золотой запас СССР составил примерно 240 т. Главный противник СССР в холодной войне – США – накопил к этому времени более 8000 т золота. В настоящее время золотой запас России составляет 783 т.
